В марте 1919 года в Самарской и Симбирской губерниях произошло одно из крупнейших крестьянских восстаний эпохи военного коммунизма, в исторических источниках получившее название «чапанной войны» (от слова «чапан» — длиннополая крестьянская одежда).

До этого крестьян довела жесточайшая продовольственная политика местных властей, когда продотряды выметали из их амбаров весь хлеб до последнего зернышка, ничего не оставляя мужику даже для весенних посевных работ.

Считается, что в тех событиях участвовало, по одной из версий, около 150 тысяч человек, хотя независимые эксперты указывают, что на самом деле восставших было вдвое больше.

При этом в «антоновской» партизанской войне в Тамбовской губернии участвовало лишь около 50 тысяч крестьян, а в Кронштадтском мятеже и того меньше — порядка 18 тысяч солдат и матросов. Однако о «чапанной войне» на Средней Волге до 1990-х годов знали лишь специалисты.

Коснулись эти события и нашего села. Вот как пишет об этом самарский краевед Александр Завальный в своей статье «Чапанная война» (Свежая газета.Культура.- 2019.-№1-2): «Словно насмехаясь над победной реляцией, 16 марта восстали Кинель-Черкассы. Дважды за несколько месяцев испытав набеги коммунистических отрядов, сопровождавшиеся пьянством, насилием и грабежами, кинель-черкассцы не выдержали, когда в село нагрянул продовольственный отряд и стал сгонять крестьянскую скотину.

На следующий день толпа крестьян пришла к скотобойне и освободила своих кормильцев. Затем крестьяне направились в другой конец села, где продотрядовцы держали скотину, реквизированную накануне на хуторе Кожемякине.

В это время в Кинель-Черкассах проходила партийная конференция. Узнав об освобождении арестованных коров, делегаты оперативно сформировали вооружённый отряд, который выстрелами разогнал толпу.

Крестьяне окрестных деревень и хуторов, прослышав про беду кинель-черкассцев, начали стекаться в село. Местные власти запросили помощи из Самары и арестовали около 20 «зачинщиков».

Утром 17 марта на базар были посланы отряды милиционеров и коммунистов. В ответ во всех трёх церквях села зазвонили колокола. Огромное крестьянское море двинулось к волисполкому. Остановить выстрелами разгневанных мужиков на сей раз не удалось.

Взяв управление милиции, они захватили кое-какое оружие. Продотрядовцы в панике отступили. Возмущение охватило десять волостей.

Над не успевшими спрятаться коммунистами и милиционерами крестьяне учинили жестокую расправу.Упразднив совет, жители села избрали Комитет народной власти.

На подавление восстания большевики бросили Самарский рабочий полк и бугурусланский коммунистический отряд, вооружённый пушками и пулемётами.

Созданный после занятия села ревтрибунал не знал жалости. На усмирение мятежных сёл и деревень ушло несколько дней.»

А вот как восстановили череду тех событий местные краеведы.

С приближением фронта обстановка в Кинель-Черкассах обострилась, особенно после того, как власти потребовали от зажиточных сельчан поставить скот для Красной Армии. Несмотря на возмущение крестьян, крепко стоявших на ногах, годами разводивших коров и лошадей, скот все же собрали. Отняли силой — при помощи вооруженных бойцов продотряда и помогавших им коменданта села, политкомиссара Николая АЛФЕРОВА с другими активистами. Под охраной согнали живность на территорию винного склада (ныне здесь сельхозтехникума) и закрыли на замок.

Но в условиях приближения к Черкассам армии Колчака эти насильственные действия были подобны искре в стоге сена. Самые зажиточные хозяева подбили на вооруженное выступление односельчан-середняков, составлявших значительную часть населения.

Фактически местная власть в лице волостного исполкома и комендатуры оказалась в изоляции. На нее обрушили свой гнев не только те, кого ограбили, но и те, кто видел этот произвол и в недалеком будущем ждал того же на своих подворьях. Представители власти и коммунисты оказались в меньшинстве, на них смотрели как на врагов, вмиг отнявших то, что было нажито десятилетиями, да еще клеймивших позором тех, кто артачился, не желая расстаться со своим добром.

В такой ситуации ждать трагической развязки долго не пришлось. На улицы вышли толпы разгневанных мужиков с кольями, ружьями, обрезами, винтовками и направились к винному складу. Сбили замки, выпустили согнанный скот и быстро развели его по домам. А потом принялись за ненавистных коммунистов и всех, кто их поддерживал: хватали и по ночам расстреливали на горе, у яичных складов.

Часть большевиков тогда укрылась на станции Толкай. В то время туда уже прибыл штаб М.В.ФРУНЗЕ, который командовал операцией по прикрытию Самары и Волги от Колчака и организовывал контрнаступление. Руководителям Чапанного восстания был предъявлен ультиматум с требованием о немедленной сдаче оружия и подчинении волисполкому. В противном случае командование 5-й армии пригрозило наступлением своих частей на Кинель-Черкассы и карой в соответствии с суровыми законами военного времени.

Но руководители восстания, видимо, знали, что сил у красноармейцев едва хватает для сдерживания наступления армии Колчака, не то что для подавления крестьянского мятежа. Тот ультиматум никого не напугал, а только еще больше обозлил. Толпа восставших собралась около дома коменданта села Н.К.Алферова.

Он пробовал уговорить мужиков разойтись, но его схватили и забили на месте всем, что попалось под руку. К месту расправы прибежали его дочери: учительница системы ликбеза Клавдия Николаевна и заведующая библиотекой Павлина Николаевна. Попали они под горячую руку и были убиты. Жертвами народного гнева стали сторонники Алферова: Никон ТАРАБРИН, Касьян ТРЕТЬЯКОВ, Лаврентий КАЯНТУМОВ, Михаил ЛИТВИНОВ и др.

На подавление восстания из Самары был направлен отряд под командованием БЫКОВА. Приблизившись к селу, он сразу дал понять, что не будет церемониться с непокорными. Подтверждением стали два мощных орудийных выстрела. Восставшим снова предъявили ультиматум с требованием немедленно сложить оружие. Ясного ответа на требование красноармейцев не последовало, и отряд Быкова перешел в наступление.

Массы повстанцев, понимая безнадежность своего положения, хлынули к Семеновской горе, чтобы укрыться в лесу и переждать, пока красноармейцы уйдут из Кинель-Черкасс. Вскоре из Подбельска подошел еще один отряд красноармейцев. Вместе с ним в село вернулись партийные и советские работники волости. Чтобы провести следствие по делу, как тогда говорили, кулацкого восстания, была избрана комиссия в составе М.Н.ЕФРЕМОВА, А.Г.РЯЗАНОВА и других.

Следствие было «проведено»: всех активных участников восстания приговорили к расстрелу. «По воле народа», как записано в документах. Трагедия в том, что народом были и те, кого расстреливали, и те, кто расстреливал. Рожденные и выросшие от одного корня, они были сведены в кровавой схватке и уничтожали друг друга, как самые жестокие враги. Гражданская война не щадила ни белых, ни красных. Но в ярости борьбы никто не хотел подумать о том, что все это русские люди. Односельчане, вскормленные одной землей…

…А потом под троекратный салют в братскую могилу (находится рядом с нынешним районным Домом культуры) медленно опускали гробы с телами погибших сторонников Советской власти: коменданта села, политкомиссара Н.К.Алферова и его дочерей, заведующего отделением «Сельхозмука» Н.Р.Тарабрина, работника спецотряда К.О.Третьякова, убитого из обреза через окно квартиры, старшего милиционера М.Г.Литвинова, милиционера Л.И.Каянтумова, убитых у здания волисполкома, члена ВКП (б) Я.Г.Радушнова, уполномоченного Бугурусланского уездного исполкома, бойца Ивано-Вознесенского продотряда Попова (имя и отчество неизвестны).

В скорбном молчании на траурном митинге тогда собралось почти все село. С речами выступали М.Н.ЕФРЕМОВ, ставший в марте 1920г. председателем Бугурусланского уездного комитета РКП (б), затем делегатом многих партсъездов и конференций, секретарем Самарского губкома ВКП(б) и в дальнейшем работником аппарата ЦК ВКП(б), коллегой В.В.Куйбышева.

Выступали активные сторонники Советской власти Е.В.КУДИМОВ, Г.А.ПУШИЛИН, А.Г.РЯЗАНОВ, Е.Е.ХАРИН. Все клялись в том, что дело погибших товарищей будет продолжено, а виновные в расправе получат по заслугам. Слово свое сдержали. Когда мятеж был подавлен, сурово покарали его организаторов и всех недовольных продразверсткой и откровенным разорением сельчан.

Ветераны Гражданской войны вспоминали, как по приказу М.В.Фрунзе тот же Г.А.Пушилин в два дня вывез все запасы хлеба, хранившиеся на Толкайском элеваторе и складах при мельнице купца Кузьмина. Причем никакой денежной или продовольственной компенсации со стороны большевистского правительства потом не последовало.

И какая крестьянину разница в том, кто его ограбил: белые или красные?!  Аргумент для грабежа был один: хлеб могут захватить колчаковцы, а питерские и московские рабочие голодают.

Но уже в наши дни по материалам столичной прессы стало известно, что в то голодное время большая часть зерна, силой отнятого у крестьян, была продана за границу! Голод не обошел стороной Кинель-Черкассы и привел к многочисленным жертвам.

В 1996 году вышел Указ Президента РФ «О крестьянских восстаниях 1918 – 1922 годов». Вот строки из этого указа: «В целях восстановления исторической справедливости, законных прав граждан России, репрессированных в связи с обвинением в участии в крестьянских восстаниях 1918 – 1920 годов, и в соответствии с выводами комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, постановляю:

1. Осудить политические репрессии в отношении крестьян – участников восстаний 1918 – 1922 годов;

2. Признать нарушением основных прав человека и гражданина репрессии в отношении участников крестьянских восстаний 1918 – 1920 годов;

3. Установить, что крестьяне – участники восстаний 1918 – 1922 годов – не могут быть признаны участниками бандформирований в трактовке пункта «в» статьи 4 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий»;

4. Признать детей, подвергшихся репрессиям за участие их родителей в крестьянских восстаниях 1918 – 1922 годов, подлежащим реабилитации. Президент РФ Ельцин Б.Н.»

Таким образом, лишь через 77 лет пришла очередь покаяния государства перед павшими участниками крестьянских восстаний. А в начале апреля 1919 года глава Самарской ЧК Марк Левитин докладывал: «4240 повстанцев были убиты, 625 расстреляны, 6210 дезертиров и «бандитов» арестованы». За этими цифрами и жизни наших земляков, простых людей, чья память до сих пор ни как не увековечена.