Краеведение
Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев)
Андрей Белый (1880-1934) – русский поэт и писатель, был одним из ведущих деятелей в русском модернизме и символизме, известен также своими работами в качестве стиховеда, мемуариста и критика.
Детские годы
Настоящее имя Андрея Белого ‒ Борис Николаевич Бугаев. Родился он 26 октября 1880 года в Москве.
Его отец, Николай Васильевич Бугаев, был известным российским философом и математиком, членом-корреспондентом Императорской академии наук в Санкт-Петербурге, заслуженным профессором и деканом на физико-математическом факультете в Московском университете.
Мама, Александра Дмитриевна (девичья фамилия Егорова), считалась одной из первых красавиц в Москве.
Долгие годы жизни (почти 26 лет) будущего поэта прошли в доме его родителей, который располагался на пересечении Денежного переулка с Арбатом. Сейчас на этом месте в самом центре Москвы действует единственный в мире мемориальный музей, посвящённый Андрею Белому.
Среди представителей старой московской профессуры у отца, Николая Бугаева, были очень широкие знакомства, так что детство Андрея прошло в высокой атмосфере культурно-профессорской Москвы. В доме частым гостем был великий писатель Лев Толстой.
Между родителями складывались непростые отношения, что тяжело сказалось на формирующемся характере и психике будущего поэта. В дальнейшем это выразилось в странностях и конфликтах Андрея Белого с окружающими.
Обучение
В 11-летнем возрасте Андрей поступил на учёбу в лучшую московскую частную гимназию Поливанова Л. И., где его самыми любимыми увлечениями стали восточная религия (оккультизм, буддизм) и литература (особенно мальчика интересовали произведения Ибсена, Ницше и Достоевского). На последних курсах юношу очень увлекла поэзия. Среди стихотворных произведений особое предпочтение он отдавал поэтам Франции и символистам России (Мережковский, Брюсов и Бальмонт).
Когда парню было 15 лет, он сблизился с будущим русским поэтом Сергеем Соловьёвым, сыном известного переводчика. Андрей довольно близко вошёл в их семью, здесь происходили его знакомства с новинками искусства в музыке, живописи, философии. Именно в доме Соловьёвых с сочувствием были встречены его первые поэтические опыты и придуман творческий псевдоним ‒ Андрей Белый.
В 1899 году он окончил учёбу в гимназии и по настоянию родителей сдал экзамены для поступления в Московский университет. На физико-математическом факультете он выбрал естественное отделение, потому что с ранних юношеских лет, несмотря на свои мистические и художественные настроения, Андрей стремился к точным наукам.
В университете он усиленно занялся изучением теории Дарвина и зоологией беспозвоночных, много уделял внимания химии. При этом он не пропускал ни одного номера ежемесячного художественного иллюстрированного журнала «Мир искусства», в котором изучал новинки творчества русских символистов.
В 1903 году Белый окончил университет с красным дипломом.
В 1904 году в этом же Московском университете Андрей стал студентом историко-филологического факультета. В качестве своего руководителя он выбрал знаменитого русского логика, переводчика и философа Бориса Александровича Фохта. Однако спустя год Белый перестал ходить на занятия, а в 1906 году написал в деканат прошение об отчислении его из университета. Он принял решение целиком и полностью посвятить себя литературной деятельности.
Литературная деятельность
Зимой 1901 года Белый познакомился с опытными символистами Брюсовым, Гиппиус и Мережковским. А уже в 1903 году вокруг него стал образовываться кружок молодых символистов, который состоял в основном из студентов университета. Кружку было дано название «Аргонавты», а Андрей стал его идейным вдохновителем и несомненным лидером.
В 1903 году Андрей начал вести переписку с поэтом Александром Блоком, а спустя год они уже познакомились лично. Это знакомство в будущем вылилось в долгие годы мучительной вражды и дружбы.
В январе 1904 года в Москве начал издаваться ежемесячный научно-литературный журнал «Весы». Андрей Белый вёл с издательством тесное сотрудничество.
Свои собрания кружок «Аргонавты» проводил на квартире у известного российского общественного деятеля и юриста Павла Ивановича Астрова. На одном из заседаний было принято решение об издании литературно-философского сборника. В 1906 году вышли две первые книги этого сборника, которому дали название «Свободная совесть».
В 1909 году Белый работал в московском издательстве «Мусагет», он был одним из его основателей, здесь поэт занимался переводами, а также печатал свои стихи.
В 1911 году Андрей отправился путешествовать на Ближний Восток и в Северную Африку. Впечатления от этой поездки нашли отражение в «Путевых заметках».
Вернувшись в Россию, в 1912 году, Белый немного поработал редактором в журнале «Труды и дни». Затем снова отправился за границу, где в Берлине произошло его знакомство с Рудольфом Штейнером, австрийским основоположником религиозно-мистического учения антропософии. Андрей с головой окунулся в это учение и стал учеником Штейнера.
В этот период вышло три тома его теоретических и критических статей:
- «Символизм»;
- «Луг зелёный»;
- «Арабески».
Немного Белый стал отходить от поэзии символизма, всё больше в его творчестве появлялось прозаических произведений, например, романы «Серебряный голубь» и «Петербург», а также автобиографическая повесть «Котик Летаев».
С 1914 по 1916 годы Андрей жил в Швейцарии, где принимал участие в строительстве храма «Гетеанум». В конце 1916 года Белого вызвали в Россию на проверку его отношения к воинской повинности. Жена Ася с Андреем не поехала, осталась в Швейцарии, решив полностью отдаться делу Штейнера и возведению храма.
Первую Мировую войну Белый считал общечеловеческим бедствием, а революцию в России 1917 года он воспринял в качестве возможного выхода из глобальной тупиковой катастрофы. Эти идеи нашли воплощение в его произведениях:
- цикл эссе «На перевале», состоящий из трёх частей «Кризис жизни», «Кризис мысли» и «Кризис культуры»;
- очерк «Революция и культура»;
- поэма «Христос Воскрес»;
- поэтические сборники «Королевна и рыцари» и «Звезда».
Наряду с творчеством Андрей занимался преподавательской деятельностью. Для молодых пролетарских писателей и поэтов в пролеткульте в Москве он читал лекции по теории прозы и поэзии.
С 1921 по 1923 годы Белый вновь провёл за границей, но после полного разрыва супружеских отношений с женой вернулся в Россию, где начался особенно плодотворный период его творчества, в основном теперь он писал прозу:
- дилогия романов «Москва» («Московский чудак» и «Москва под ударом»);
- роман «Маски»;
- мемуары «Воспоминания о Блоке»;
- трилогия «На рубеже двух столетий», «Начало века», «Между двух революций».
Значительным вкладом для литературоведческой науки оказались исследовательские работы Белого « Мастерство Гоголя», «Ритм как диалектика и «Медный всадник».
Личная жизнь
Познакомившись и сблизившись с поэтом Александром Блоком, Андрей Белый начал ухаживать за его женой Любовью Менделеевой, позже они стали любовниками. В этом драматическом любовном треугольнике все трое мучились почти четыре года, пока не произошёл окончательный разрыв, отразившийся в пьесе Блока «Балаганчик». Поэт же Андрей Белый уехал за границу и вылил свои страдания в поэтических сборниках «Пепел» и «Урна».
Практически в это же самое время Белый состоял и в другом любовном треугольнике – со своим собратом по символистскому течению поэтом Валерием Брюсовым и его женой поэтессой Ниной Петровской. Этот роман Андрея и Нины начался совсем невинно, но вскоре Петровская так сильно влюбилась в Белого, что доходила в своих чувствах до мистического поклонения ему. Андрей решил порвать эти отношения, ему хватало любовного романа с Менделеевой Любой, женой Блока, но Петровская принялась буквально преследовать его. Дошло до того, что Нина предприняла попытку убийства своего возлюбленного. Во время перерыва в лекции, которую читал Андрей в политехническом институте, она подошла и выстрелила в него в упор. К счастью, браунинг дал осечку. Вся эта коллизия позднее нашла отражение в романе Брюсова «Огненный ангел».
В 1909 году Белый познакомился с художницей, племянницей великого русского писателя Ивана Тургенева. Девушку звали Анна (близкие люди называли её Ася), они сблизились и стали жить гражданским браком. Она разделила с ним годы странствий, когда с 1910 по 1912 годы он путешествовал по Египту, Палестине, Тунису и Сицилии. Весной 1914 года Андрей женился на Асе официально, их бракосочетание прошло в Бёрне.
В 1916 году он один уехал в Россию, Ася за ним не последовала, оставшись в Дорнах. Спустя пять лет он вернулся к жене, но после объяснений стало понятно, что дальнейшее совместное проживание уже невозможно.
Поскитавшись пару лет за границей, Белый вернулся в Москву. Супружеская жизнь с Анной Тургеневой осталась в прошлом, но в его судьбе появилась другая женщина. Васильева Клавдия Николаевна стала последней возлюбленной поэта. В 1925 году по приглашению своих друзей они уехали в Кучино, где поселились на даче знакомых. Как говорил потом Андрей Белый, эта усадьба стала для него как Ясная Поляна для Льва Толстого или как Ялта для Антона Чехова. Здесь он наконец-то смог с головою погрузиться в творчество. В 1931 году Клавдия и Андрей узаконили свои отношения.
Клавдия Николаевна сделала последние годы жизни Белого счастливыми, она была тихой и очень заботливой, окружила его своим вниманием, а он в ответ ласково называл её Клодя.
8 января 1934 года у Андрея случился инсульт, он умер на руках своей супруги, похоронили его в Москве на Новодевичьем кладбище.
Предки семьи Боянус и великие имена России
Награждение победителей районного фотоконкурса «Моё село — моя гордость»
Уважаемые победители фотоконкурса «Мое село — моя гордость»!!!
По итогам конкурса 5 сентября 2020 года в 11-00 ч. состоится награждение в Центральной районной библиотеке по адресу:ул Красноармейская, 115.
Все вопросы вы можете задать по телефону: 4-01-96
Самарские достопримечательности
Видеоролик предоставлен Завзиной Ольгой Анатольевной (библиотекарь Кинель-Черкасского филиала №2 МБУ «ЦБС»)
День самарской символики
17 июля отмечается День самарской символики. Соответствующий закон был принят Губернской Думой в 1998-ом году.
Как и другие субъекты РФ, наша область имеет свой флаг, герб и гимн, — особые знаки, которые олицетворяют самобытность. Так, например, гимн Самарской области был утвержден в 2006-ом году. Его выбрали в ходе масштабного конкурса, который длился два с половиной года. Автор текста – Олег Бычков. А музыку к гимну написал – Леонид Вохмянин.
142 года назад был утверждён герб нашей губернии. Лазоревый щит, на котором изображен серебряный дикий козел с золотыми рогами. Щит увенчан императорскою короной и окружен золотыми дубовыми листьями, соединенными Андреевской лентой. Золото олицетворят богатство, серебро — чистоту, лазурь — величие и красоту.
Край Кинель — Черкасский: к истории населенных мест и этнографии района
Идея написания книги зародилась много лет назад и к этому были все основания: это объемная информация о селах и людях района, исторических событиях, обычаях и традициях, собранная местными краеведами и опубликованная на страницах периодических изданий.
На нашем сайте мы предлагаем вам ознакомится с электронной версией книги👇🏻
100 лет «Чапанной войне»
В марте 1919 года в Самарской и Симбирской губерниях произошло одно из крупнейших крестьянских восстаний эпохи военного коммунизма, в исторических источниках получившее название «чапанной войны» (от слова «чапан» — длиннополая крестьянская одежда).
До этого крестьян довела жесточайшая продовольственная политика местных властей, когда продотряды выметали из их амбаров весь хлеб до последнего зернышка, ничего не оставляя мужику даже для весенних посевных работ.
Считается, что в тех событиях участвовало, по одной из версий, около 150 тысяч человек, хотя независимые эксперты указывают, что на самом деле восставших было вдвое больше.
При этом в «антоновской» партизанской войне в Тамбовской губернии участвовало лишь около 50 тысяч крестьян, а в Кронштадтском мятеже и того меньше — порядка 18 тысяч солдат и матросов. Однако о «чапанной войне» на Средней Волге до 1990-х годов знали лишь специалисты.
Коснулись эти события и нашего села. Вот как пишет об этом самарский краевед Александр Завальный в своей статье «Чапанная война» (Свежая газета.Культура.- 2019.-№1-2): «Словно насмехаясь над победной реляцией, 16 марта восстали Кинель-Черкассы. Дважды за несколько месяцев испытав набеги коммунистических отрядов, сопровождавшиеся пьянством, насилием и грабежами, кинель-черкассцы не выдержали, когда в село нагрянул продовольственный отряд и стал сгонять крестьянскую скотину.
На следующий день толпа крестьян пришла к скотобойне и освободила своих кормильцев. Затем крестьяне направились в другой конец села, где продотрядовцы держали скотину, реквизированную накануне на хуторе Кожемякине.
В это время в Кинель-Черкассах проходила партийная конференция. Узнав об освобождении арестованных коров, делегаты оперативно сформировали вооружённый отряд, который выстрелами разогнал толпу.
Крестьяне окрестных деревень и хуторов, прослышав про беду кинель-черкассцев, начали стекаться в село. Местные власти запросили помощи из Самары и арестовали около 20 «зачинщиков».
Утром 17 марта на базар были посланы отряды милиционеров и коммунистов. В ответ во всех трёх церквях села зазвонили колокола. Огромное крестьянское море двинулось к волисполкому. Остановить выстрелами разгневанных мужиков на сей раз не удалось.
Взяв управление милиции, они захватили кое-какое оружие. Продотрядовцы в панике отступили. Возмущение охватило десять волостей.
Над не успевшими спрятаться коммунистами и милиционерами крестьяне учинили жестокую расправу.Упразднив совет, жители села избрали Комитет народной власти.
На подавление восстания большевики бросили Самарский рабочий полк и бугурусланский коммунистический отряд, вооружённый пушками и пулемётами.
Созданный после занятия села ревтрибунал не знал жалости. На усмирение мятежных сёл и деревень ушло несколько дней.»
А вот как восстановили череду тех событий местные краеведы.
С приближением фронта обстановка в Кинель-Черкассах обострилась, особенно после того, как власти потребовали от зажиточных сельчан поставить скот для Красной Армии. Несмотря на возмущение крестьян, крепко стоявших на ногах, годами разводивших коров и лошадей, скот все же собрали. Отняли силой — при помощи вооруженных бойцов продотряда и помогавших им коменданта села, политкомиссара Николая АЛФЕРОВА с другими активистами. Под охраной согнали живность на территорию винного склада (ныне здесь сельхозтехникума) и закрыли на замок.
Но в условиях приближения к Черкассам армии Колчака эти насильственные действия были подобны искре в стоге сена. Самые зажиточные хозяева подбили на вооруженное выступление односельчан-середняков, составлявших значительную часть населения.
Фактически местная власть в лице волостного исполкома и комендатуры оказалась в изоляции. На нее обрушили свой гнев не только те, кого ограбили, но и те, кто видел этот произвол и в недалеком будущем ждал того же на своих подворьях. Представители власти и коммунисты оказались в меньшинстве, на них смотрели как на врагов, вмиг отнявших то, что было нажито десятилетиями, да еще клеймивших позором тех, кто артачился, не желая расстаться со своим добром.
В такой ситуации ждать трагической развязки долго не пришлось. На улицы вышли толпы разгневанных мужиков с кольями, ружьями, обрезами, винтовками и направились к винному складу. Сбили замки, выпустили согнанный скот и быстро развели его по домам. А потом принялись за ненавистных коммунистов и всех, кто их поддерживал: хватали и по ночам расстреливали на горе, у яичных складов.
Часть большевиков тогда укрылась на станции Толкай. В то время туда уже прибыл штаб М.В.ФРУНЗЕ, который командовал операцией по прикрытию Самары и Волги от Колчака и организовывал контрнаступление. Руководителям Чапанного восстания был предъявлен ультиматум с требованием о немедленной сдаче оружия и подчинении волисполкому. В противном случае командование 5-й армии пригрозило наступлением своих частей на Кинель-Черкассы и карой в соответствии с суровыми законами военного времени.
Но руководители восстания, видимо, знали, что сил у красноармейцев едва хватает для сдерживания наступления армии Колчака, не то что для подавления крестьянского мятежа. Тот ультиматум никого не напугал, а только еще больше обозлил. Толпа восставших собралась около дома коменданта села Н.К.Алферова.
Он пробовал уговорить мужиков разойтись, но его схватили и забили на месте всем, что попалось под руку. К месту расправы прибежали его дочери: учительница системы ликбеза Клавдия Николаевна и заведующая библиотекой Павлина Николаевна. Попали они под горячую руку и были убиты. Жертвами народного гнева стали сторонники Алферова: Никон ТАРАБРИН, Касьян ТРЕТЬЯКОВ, Лаврентий КАЯНТУМОВ, Михаил ЛИТВИНОВ и др.
На подавление восстания из Самары был направлен отряд под командованием БЫКОВА. Приблизившись к селу, он сразу дал понять, что не будет церемониться с непокорными. Подтверждением стали два мощных орудийных выстрела. Восставшим снова предъявили ультиматум с требованием немедленно сложить оружие. Ясного ответа на требование красноармейцев не последовало, и отряд Быкова перешел в наступление.
Массы повстанцев, понимая безнадежность своего положения, хлынули к Семеновской горе, чтобы укрыться в лесу и переждать, пока красноармейцы уйдут из Кинель-Черкасс. Вскоре из Подбельска подошел еще один отряд красноармейцев. Вместе с ним в село вернулись партийные и советские работники волости. Чтобы провести следствие по делу, как тогда говорили, кулацкого восстания, была избрана комиссия в составе М.Н.ЕФРЕМОВА, А.Г.РЯЗАНОВА и других.
Следствие было «проведено»: всех активных участников восстания приговорили к расстрелу. «По воле народа», как записано в документах. Трагедия в том, что народом были и те, кого расстреливали, и те, кто расстреливал. Рожденные и выросшие от одного корня, они были сведены в кровавой схватке и уничтожали друг друга, как самые жестокие враги. Гражданская война не щадила ни белых, ни красных. Но в ярости борьбы никто не хотел подумать о том, что все это русские люди. Односельчане, вскормленные одной землей…
…А потом под троекратный салют в братскую могилу (находится рядом с нынешним районным Домом культуры) медленно опускали гробы с телами погибших сторонников Советской власти: коменданта села, политкомиссара Н.К.Алферова и его дочерей, заведующего отделением «Сельхозмука» Н.Р.Тарабрина, работника спецотряда К.О.Третьякова, убитого из обреза через окно квартиры, старшего милиционера М.Г.Литвинова, милиционера Л.И.Каянтумова, убитых у здания волисполкома, члена ВКП (б) Я.Г.Радушнова, уполномоченного Бугурусланского уездного исполкома, бойца Ивано-Вознесенского продотряда Попова (имя и отчество неизвестны).
В скорбном молчании на траурном митинге тогда собралось почти все село. С речами выступали М.Н.ЕФРЕМОВ, ставший в марте 1920г. председателем Бугурусланского уездного комитета РКП (б), затем делегатом многих партсъездов и конференций, секретарем Самарского губкома ВКП(б) и в дальнейшем работником аппарата ЦК ВКП(б), коллегой В.В.Куйбышева.
Выступали активные сторонники Советской власти Е.В.КУДИМОВ, Г.А.ПУШИЛИН, А.Г.РЯЗАНОВ, Е.Е.ХАРИН. Все клялись в том, что дело погибших товарищей будет продолжено, а виновные в расправе получат по заслугам. Слово свое сдержали. Когда мятеж был подавлен, сурово покарали его организаторов и всех недовольных продразверсткой и откровенным разорением сельчан.
Ветераны Гражданской войны вспоминали, как по приказу М.В.Фрунзе тот же Г.А.Пушилин в два дня вывез все запасы хлеба, хранившиеся на Толкайском элеваторе и складах при мельнице купца Кузьмина. Причем никакой денежной или продовольственной компенсации со стороны большевистского правительства потом не последовало.
И какая крестьянину разница в том, кто его ограбил: белые или красные?! Аргумент для грабежа был один: хлеб могут захватить колчаковцы, а питерские и московские рабочие голодают.
Но уже в наши дни по материалам столичной прессы стало известно, что в то голодное время большая часть зерна, силой отнятого у крестьян, была продана за границу! Голод не обошел стороной Кинель-Черкассы и привел к многочисленным жертвам.
В 1996 году вышел Указ Президента РФ «О крестьянских восстаниях 1918 – 1922 годов». Вот строки из этого указа: «В целях восстановления исторической справедливости, законных прав граждан России, репрессированных в связи с обвинением в участии в крестьянских восстаниях 1918 – 1920 годов, и в соответствии с выводами комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, постановляю:
1. Осудить политические репрессии в отношении крестьян – участников восстаний 1918 – 1922 годов;
2. Признать нарушением основных прав человека и гражданина репрессии в отношении участников крестьянских восстаний 1918 – 1920 годов;
3. Установить, что крестьяне – участники восстаний 1918 – 1922 годов – не могут быть признаны участниками бандформирований в трактовке пункта «в» статьи 4 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий»;
4. Признать детей, подвергшихся репрессиям за участие их родителей в крестьянских восстаниях 1918 – 1922 годов, подлежащим реабилитации. Президент РФ Ельцин Б.Н.»
Таким образом, лишь через 77 лет пришла очередь покаяния государства перед павшими участниками крестьянских восстаний. А в начале апреля 1919 года глава Самарской ЧК Марк Левитин докладывал: «4240 повстанцев были убиты, 625 расстреляны, 6210 дезертиров и «бандитов» арестованы». За этими цифрами и жизни наших земляков, простых людей, чья память до сих пор ни как не увековечена.
